Сегодняшний кинодень получился совсем коротким - всего два фильма. Все потому, что совершенно выбил из колеи фильм Киры Муратовой "Мелодия для шарманки". После просмотра "Мелодии" где-то глубоко внутри зародился опасный вопрос - а зачем вообще еще что-то смотреть и даже - а стоит ли еще что-то снимать? Первыми жертвами пали казахский фильм "Письма к ангелу" и турецкий "Лай черных псов", от просмотра которых сегодня я решила отказаться, хотя интерес к ним был не праздный. Надеюсь наверстать после.
Так что же это за "Мелодия для шарманки"? Да обычная мелодия, именно что для шарманки, сентиментальная и слезливая, в кино такие снимать не принято, моветон знаете ли брать такие сюжеты для большого кино неиндийского происхождения. Разве что Триер отваживается. И получает за это. И, конечно, невозможно забыть Андерсеновскую девочку со спичками, которую забрала к себе в новогоднюю ночь ее покойная бабушка, и девочку, замерзшую в подъезде в обнимку с куклой, из сказки Джанни Родари "Путешествие Голубой стрелы". И вот теперь Кира Муратова, новый Триер - в юбке, рассказала нам свою рождественскую историю, простую и старую как мир. Это путешествие двоих детей, оставшихся без матери, в поисках своих блудных отцов. Это путешествие длиною в один день, канун Рождества, который для одного из них - мальчика Никиты - становится последним. Судьба его сестры Алены практически предрешена равнодушным и безапелляционным вердиктом взрослых - "да ты, оказывается, знатная воровка". Это путешествие сквозь строй ставших классикой муратовских персонажей - паноптикум уродцев, которых я всегда чуралась и боялась ее фильмов, ведь так сложно было узнать в них людей, узнать себя, всегда они казались какими-то марсианами с неземным, нарочито заунывным интонированием. И вот "мелодия" теперь оправдывает для меня все предыдущее творчество Киры Муратовой. Будто она намеренно создавала свой паноптикум (казалось, так любовно), чтобы обличить его теперь, вынести ему приговор. Они (мы) действительно нелюди, действительно уроды, не замечающие в своих убогих мирках самого главного - детей - слабых, добрых, наивных, доверчивых. Святых.
Для зрителей это путешествие длиною почти в три часа. Но их не считаешь. С ними живешь - испытываешь голод, холод и обиду за них, снова и снова обманутых более сильными и защищенными взрослыми. В фильме много смешного, много сатиры, но с какого-то момента каждая новая шутка вызывает не смех, а слезы. И когда половина зала еще хохочет, вторая половина уже рыдает или мрачно молчит - видимо, у каждого свой порог чувствительности и сострадательности.
На пресс-конференцию Кира Муратова не приехала. Не смогла. Говорят, заболела. Были Олег Табаков и Рената Литвинова, сыгравшие "свои" (в муратовском стиле) роли. А также продюсер Олег Кохан и художник по костюмам Руслан Хвастов. Олег Табаков и Рената Литвинова рассказали о том, что они-то в своей повседневной жизни, конечно, никогда не проходят мимо беспризорников, всегда помогают. А Олег Павлович даже школу для одаренных детей открывает, правда, потом выяснилось, что это что-то типа колледжа для старшеклассников (с 9-го класса) при школе-студии МХАТ, то есть попросту кузница театральных кадров. Поразило еще признание Руслана Хвастова о том, как проняла его песня Земфиры, звучащая в финале фильма, даже слезу уронил.
Вопросов было мало. Журналисты были раздавлены фильмом.
Что ж, конкурс ММКФ-2009 уже - с Муратовой и Прошкиным - можно считать состоятельным. Говорят, еще израильская картина "Муки в огне" претендует на откровение. Я, к сожалению, на утреннем пресс-показе не была, потому не пишу. Надеюсь увидеть в Октябре (сеансы 22.06 в 17:00 и 25.06 в 22:45).
Второй (а по времени первый) фильм - "Последний разговор" голландца Нюда Хиркенса, участвующий в конкурсе "Перспективы". Это чистый и бескомпромиссный эксперимент, этим и подкупает. Семидесятипятиминутный фильм снят одним дублем. В фильме одна героиня. Все действие фильма происходит в одном месте - автомобиле. Вся фабула фильма - женщина за рулем автомобиля, ведущая телефонный разговор со своим возлюбленным. Налицо практически классическое "театральное" триединство - места, времени и действия.
На самом деле, это история преодоления. Героиня - Анна - зрелая и независимая женщина (в исполнении Йоханы Тер Стееге), европейская бизнес-вумен как мы ее себе представляем. Она только что пережила шок, получив отставку у своего возлюбленного. Поддавшись эмоциям, она пыталась покончить с собой. Теперь решила сбежать куда подальше - в Барселону или Лондон, чтобы проветриться. Телефонный звонок бросившего ее мужчины застает ее на пути в аэропорт. И вот в течение этого часового разговора она испытывает обиду, нежность, гордость, страсть, ревность, панику, уверенность, она смеется над ним и жалеет его, потом жалеет себя, и так по кругу. Пока, наконец, в финале не освобождается от него внутри себя.
Весь фильм не покидает страх за нее - женщина за рулем в таком состоянии: вот-вот выедет на встречную полосу, отпустит руль или еще чего пуще. И еще это название - "Последний разговор". Для кого последний? Почему последний? Почти хичкоковский саспенс. Первые десять-пятнадцать минут фильма с героиней ничего не происходит - она просто едет: едет и молчит, едет и пьет воду, едет и морщит лоб. Мы видим дорогу, дорогу, дорогу: дорогу слева, дорогу справа, мелькающую разметку, деревья, небо, облака, отражение в боковом зеркале, руку на руле,... И все это очень красиво смонтировано, со своим внутренним ритмом. И ни звука, кроме звуков машины и дороги. Практически клип под аккомпанемент автомобильных шин. Двадцать пять камер работали не зря.
Но, честно, на десятой минуте начинает разбирать смех. У режиссера явно в порядке с чувством юмора.
Технически съемки были организованы так: на автомобиль, который на протяжении всего фильма ведет главная героиня - Анна, прикрепили двадцать пять (25!) камер: одна - внутри, двадцать четыре - снаружи. Съемкам предшествовала серьезная подготовка, в том числе работа с актрисой. А потом ее просто посадили за руль и она поехала. Режиссер ехал в машине следом. Всего отсняли четыре дубля. Один из них и стал фильмом (после монтажа, разумеется). Бюджет этого эксперимента - 200 тыс. евро.
Так что же это за "Мелодия для шарманки"? Да обычная мелодия, именно что для шарманки, сентиментальная и слезливая, в кино такие снимать не принято, моветон знаете ли брать такие сюжеты для большого кино неиндийского происхождения. Разве что Триер отваживается. И получает за это. И, конечно, невозможно забыть Андерсеновскую девочку со спичками, которую забрала к себе в новогоднюю ночь ее покойная бабушка, и девочку, замерзшую в подъезде в обнимку с куклой, из сказки Джанни Родари "Путешествие Голубой стрелы". И вот теперь Кира Муратова, новый Триер - в юбке, рассказала нам свою рождественскую историю, простую и старую как мир. Это путешествие двоих детей, оставшихся без матери, в поисках своих блудных отцов. Это путешествие длиною в один день, канун Рождества, который для одного из них - мальчика Никиты - становится последним. Судьба его сестры Алены практически предрешена равнодушным и безапелляционным вердиктом взрослых - "да ты, оказывается, знатная воровка". Это путешествие сквозь строй ставших классикой муратовских персонажей - паноптикум уродцев, которых я всегда чуралась и боялась ее фильмов, ведь так сложно было узнать в них людей, узнать себя, всегда они казались какими-то марсианами с неземным, нарочито заунывным интонированием. И вот "мелодия" теперь оправдывает для меня все предыдущее творчество Киры Муратовой. Будто она намеренно создавала свой паноптикум (казалось, так любовно), чтобы обличить его теперь, вынести ему приговор. Они (мы) действительно нелюди, действительно уроды, не замечающие в своих убогих мирках самого главного - детей - слабых, добрых, наивных, доверчивых. Святых.
Для зрителей это путешествие длиною почти в три часа. Но их не считаешь. С ними живешь - испытываешь голод, холод и обиду за них, снова и снова обманутых более сильными и защищенными взрослыми. В фильме много смешного, много сатиры, но с какого-то момента каждая новая шутка вызывает не смех, а слезы. И когда половина зала еще хохочет, вторая половина уже рыдает или мрачно молчит - видимо, у каждого свой порог чувствительности и сострадательности.
На пресс-конференцию Кира Муратова не приехала. Не смогла. Говорят, заболела. Были Олег Табаков и Рената Литвинова, сыгравшие "свои" (в муратовском стиле) роли. А также продюсер Олег Кохан и художник по костюмам Руслан Хвастов. Олег Табаков и Рената Литвинова рассказали о том, что они-то в своей повседневной жизни, конечно, никогда не проходят мимо беспризорников, всегда помогают. А Олег Павлович даже школу для одаренных детей открывает, правда, потом выяснилось, что это что-то типа колледжа для старшеклассников (с 9-го класса) при школе-студии МХАТ, то есть попросту кузница театральных кадров. Поразило еще признание Руслана Хвастова о том, как проняла его песня Земфиры, звучащая в финале фильма, даже слезу уронил.
Вопросов было мало. Журналисты были раздавлены фильмом.
Что ж, конкурс ММКФ-2009 уже - с Муратовой и Прошкиным - можно считать состоятельным. Говорят, еще израильская картина "Муки в огне" претендует на откровение. Я, к сожалению, на утреннем пресс-показе не была, потому не пишу. Надеюсь увидеть в Октябре (сеансы 22.06 в 17:00 и 25.06 в 22:45).
Второй (а по времени первый) фильм - "Последний разговор" голландца Нюда Хиркенса, участвующий в конкурсе "Перспективы". Это чистый и бескомпромиссный эксперимент, этим и подкупает. Семидесятипятиминутный фильм снят одним дублем. В фильме одна героиня. Все действие фильма происходит в одном месте - автомобиле. Вся фабула фильма - женщина за рулем автомобиля, ведущая телефонный разговор со своим возлюбленным. Налицо практически классическое "театральное" триединство - места, времени и действия.
На самом деле, это история преодоления. Героиня - Анна - зрелая и независимая женщина (в исполнении Йоханы Тер Стееге), европейская бизнес-вумен как мы ее себе представляем. Она только что пережила шок, получив отставку у своего возлюбленного. Поддавшись эмоциям, она пыталась покончить с собой. Теперь решила сбежать куда подальше - в Барселону или Лондон, чтобы проветриться. Телефонный звонок бросившего ее мужчины застает ее на пути в аэропорт. И вот в течение этого часового разговора она испытывает обиду, нежность, гордость, страсть, ревность, панику, уверенность, она смеется над ним и жалеет его, потом жалеет себя, и так по кругу. Пока, наконец, в финале не освобождается от него внутри себя.
Весь фильм не покидает страх за нее - женщина за рулем в таком состоянии: вот-вот выедет на встречную полосу, отпустит руль или еще чего пуще. И еще это название - "Последний разговор". Для кого последний? Почему последний? Почти хичкоковский саспенс. Первые десять-пятнадцать минут фильма с героиней ничего не происходит - она просто едет: едет и молчит, едет и пьет воду, едет и морщит лоб. Мы видим дорогу, дорогу, дорогу: дорогу слева, дорогу справа, мелькающую разметку, деревья, небо, облака, отражение в боковом зеркале, руку на руле,... И все это очень красиво смонтировано, со своим внутренним ритмом. И ни звука, кроме звуков машины и дороги. Практически клип под аккомпанемент автомобильных шин. Двадцать пять камер работали не зря.
Но, честно, на десятой минуте начинает разбирать смех. У режиссера явно в порядке с чувством юмора.
Технически съемки были организованы так: на автомобиль, который на протяжении всего фильма ведет главная героиня - Анна, прикрепили двадцать пять (25!) камер: одна - внутри, двадцать четыре - снаружи. Съемкам предшествовала серьезная подготовка, в том числе работа с актрисой. А потом ее просто посадили за руль и она поехала. Режиссер ехал в машине следом. Всего отсняли четыре дубля. Один из них и стал фильмом (после монтажа, разумеется). Бюджет этого эксперимента - 200 тыс. евро.